Источник:
http://ria.ru/
Известны последствия русско-японской войны,
начавшейся 110 лет назад (по новому стилю — 9 февраля 1904 года), для нашей
истории: прежде всего она привела к революции 1905 года. И куда менее известно,
что та первая встреча лицом к лицу двух народов посеяла семена их уважения друг
к другу. Не скажешь, чтобы из этих семян к сегодняшнему дню выросло дерево
любви и дружбы, но уважение и острый интерес с тех самых дней остаются, причем
с обеих сторон.
Настоящий самурай
Для начала: как японцы отнеслись к подвигу крейсера
"Варяг"? С великим почтением. Те немногие у нас, кто об этом факте
знает и помнит, наверняка могут испытывать не худшие, в свою очередь, чувства к
японцам. Потому что не каждая нация награждает высшим орденом командира корабля
неприятельского (российского) флота. Это как минимум достойно интереса.
"Варяг" вышел на бой в тот самый,
первый день войны. Япония напала первой, в точности как поступила потом в
декабре 1941-го с американцами в Перл-Харборе: неожиданно атаковала флот
противника, в Порт-Артуре и в Чемульпо.
Тут, конечно, надо напомнить, что в 1904 году
борьба велась между двумя империями за колонии на земле Китая и Кореи. То есть
"священной" ту войну называть было никак нельзя, обе стороны были в
ней захватчиками и империалистами.
Велись боевые действия на сопках Манчжурии и
холмах Кореи и в соответствующих водах, которые потом, по итогам войны, мы с
японцами делили между собой. "Варяг" стоял в корейском порту, и
сопровождала его в бой канонерка "Кореец".
Российский крейсер пошел на безнадежный прорыв
блокады запершего его в бухте японского флота, не смог, хотя нанес
превосходящему его противнику серьезный ущерб. Вернулся в гавань и был затоплен
собственной командой. Как же отнеслись японцы к этому морскому сражению?
Они с великим трудом подняли
"Варяг", отремонтировали, ввели его в состав императорского флота под
именем "Сойя", но сохранили на корме надпись "Варягъ".
Крейсер превратился в учебный корабль, а заодно и памятник, образец настоящего
самурайского духа для всего японского флота.
Командир крейсера Всеволод Руднев получил не
только Георгия от императора Николая, но и — уникальный случай в истории войн —
орден Восходящего Солнца от императора Муцухито. Вдобавок японцы построили в
(оккупированном) Сеуле мемориальный музей героев "Варяга".
Неважно, кто победил в войне. Важно — перед
лицом вечности, — кто проявил героизм: под этим подписались бы не только
японцы. "Варяг" мог бы стать символом сближения наших народов,
повернись история по-другому. А поворачивалась она, кстати, неоднократно: мало
кто сейчас вспомнит, что в Первой мировой мы с японцами были союзниками.
И, в порядке иллюстрации весьма относительной
важности поражений и побед: вообще-то итоги русско-японской войны были для нас
не таким уж поражением. Россия войну не выиграла — это точно. Но в 1905 году
оказалось, что Япония истощила ресурсы, понесла тяжелые потери, а Россия
наращивает группировку своих войск в Китае. Тут та же ошибка, которую Япония
потом повторит во Второй мировой: первый удар был сильным, но потом ресурсы
кончились.
Так что подписанный с Россией в 1905 году
Портсмутский договор японцы встретили массовыми народными протестами: он
победным для них не выглядел, скорее компромиссным. Другое дело, что в России в
эти дни уже полным ходом шла революция и оппозиция запустила идею "крах
царизма в войне с Японией". Публика поверила. Пропагандистская эта мысль
дожила до наших дней…
Нелюди и восторг
Итак, японцы, воевавшие с нами фактически
трижды в первой половине ХХ века (если считать Халхин-Гол), одновременно
показывали, что умеют уважать противника. И делали это не раз — достаточно
вспомнить, как японское кино и журналистика отнеслись к всплывшему в 60-е годы
из небытия имени Рихарда Зорге. Примерно как к "Варягу".
Но как насчет, напротив, отношения к японцам с
нашей стороны?
Тут надо понимать дух эпохи: Азия в начале
века казалась краем жалких варваров, а Россия была одной из европейских
колониальных держав. То, что какая-то смешная Япония смогла выстоять в войне с
такой державой, удивило не только русских и дало потом толчок множеству
событий, включая англо-японский союз и общее нежелание европейцев (кроме
немцев!) помогать Николаю. Что никак не способствовало избавлению России от
мыслей о вечной затаенной ненависти к ней Запада.
Но, так или иначе, в первые месяцы войны
российская публика вдоволь насладилась видом газетно-журнальных карикатур, где
японцы изображались попросту в виде косоглазых обезьян. Тогда это было
нормально.
Потом пришли поражения, и настроение
изменилось. Появилась грусть, "На сопках Манчжурии" или совсем не
оптимистичная песня про подвиг "Варяга" (хотя она и марш). И даже
знаменитая "Девушка пела в церковном хоре" Александра Блока (1905)
тоже оттуда — о том, что "никто не придет назад".
Но эта грусть как-то больше была обращена на
себя, и мы с трудом бы вычислили сегодня изменившееся тогда отношение русских к
японцам, если бы не одно замечательное литературное произведение —
"Штабс-капитан Рыбников" Александра Куприна (1906 год).
Куприн не относится к числу гигантов русской
литературы, зато это был писатель, который очень хорошо улавливал все
нервические узлы читательских настроений. Как же он изображает японского шпиона
"Рыбникова"?
Давайте обратимся к аналитической статье,
замечательной тем, что она принадлежит перу Омори Масако (статья писалась в
наши дни, в МГУ). Шпион у Куприна, отмечает японский автор, с одной стороны,
косоглазый нелюдь и существо с другой планеты, точно в духе карикатур, а с
другой… что еще у нас тут? Уважение, восхищение, восторг? Как у них в отношении
"Варяга".
И уже потом, потом у нас будет "Ветка
сакуры", любовь к аниме, суши-роллам и все прочее. Необычная получается
смесь эмоций, но не самая худшая. Интересно, почему это людям (и народам) надо
сначала подраться, чтобы потом проникнуться друг к другу добрыми чувствами?
