В России не будет революции ("The Canberra Times",
Австралия)
Несмотря на увеличение количества недоброжелателей, Владимир
Путин по-прежнему популярен, и выиграет выборы 2012 года.
Кирилл Нуржанов
© РИА Новости, Рамиль Ситдиков
26/12/2011
После парламентских выборов 4 декабря и
антиправительственных демонстраций в Москве и некоторых других городах,
прошедших шесть дней спустя, в западных СМИ появляется много комментариев на
тему российской политики. Общая тональность дискуссии заключается в том, что у
режима Путина неприятности. Запоминающиеся заголовки гласили: «Сыты Путиным»,
«Путинский момент Чаушеску», «Начало конца для Путина»; некоторые эксперты
пошли даже настолько далеко, что намекали о «российской зиме», по аналогии с «арабской
весной».
Все это – очковтирательство и преувеличение,
возможно, подогреваемое подлинным, настоящим (пускай и ошибочным и
малообоснованным) чувством участия по отношению к российскому народу, попыткой
поставить себя на его место, или же существует еще возможность – что все это
объясняется прагматичными опасениями, связанными с ослаблением легитимности
правления Владимира Путина. И в том, и в другом случае все это базируется на
надуманных основаниях. Система управляемой демократии, которая была создана в
последнее десятилетие, даже близко не настолько авторитарна, застойна и
несгибаема, как утверждают ее недоброжелатели. Последние акции протеста совсем
не обязательно были связаны с дефицитом политических прав или прав человека, и
они вряд ли повторятся. Путин остается самым популярным политиком в стране и
выиграет президентские выборы в марте 2012 года, что позволит ему оставаться у
власти еще шесть лет.
Уличные протесты – не новое
явление в путинской России. Они составляют важный механизм, посредством
которого общество ведет диалог с властями и добивается перемен. Западные
журналисты демонстрируют поистине девичью память, когда называют демонстрацию
10 декабря в Москве беспрецедентным событием. Всего год назад российскую
столицу потрясли националистического толка волнения и беспорядки, вызванные
убийством футбольного болельщика представителем северокавказского этнического
меньшинства. В 2009 году десятки тысяч демонстрантов на российском Дальнем
Востоке скандировали «Путина в отставку», когда были введены чрезмерно высокие
пошлины на ввоз подержанных автомобилей из Японии. В 2005 году четверть
миллиона русских неделями устраивали демонстрации против реформы системы
социального обеспечения.
Кремль решает вопрос с этими
выражениями народного недовольства посредством смеси диалога, политических
перемен и репрессий – причем последнее используется благоразумно и
рассудительно, как последняя попытка. И гораздо чаще общественность добивается
уступок от власти, чем нет. В 2010 году президент России Дмитрий Медведев
уволил губернатора Калининградской области после проходивших там уличных
протестов против неумелого экономического управления последнего. Как сказал
Медведев, «губернаторы должны пользоваться неоспоримым уважением и доверием
граждан». Выборы – это единственный вариант в российской политике, поэтому
сохранение уважения и доверия имеют первостепенное значение для российских
лидеров.
В этом контексте демонстрации 10 декабря вряд
ли представляют какую-то чрезвычайную угрозу существующей системе. Несомненно,
в этот день участники уличных демонстраций послали сигнал властям, что им не
нравится статус-кво. Сигнал был интерпретирован в западной прессе как давление
в пользу джефферсоновской демократии со стороны общества, доведенного до
крайности путинской тиранией. Но это неправильно.
Основная часть протестующих
поддерживала что-то вроде неясно выраженного ощущения разочарования ходом
развития страны в последние годы, особенно в плане высокого уровня коррупции и
растущей пропасти между богатыми и бедными. Если проводить параллели с ходом
развития событий за рубежом, то уж скорее российские демонстрации можно
сравнивать с акциями движения «Оккупируй Уолл-стрит», а не с народными
восстаниями на Ближнем Востоке. Под присмотром Путина Россия стала хорошо и
по-настоящему интегрированной в систему глобального капитализма, со всеми ее
перегибами и несправедливостями, такими как гигантские бонусы для корпоративных
управленцев, одинаковый уровень налогообложения для миллиардеров и
неквалифицированных рабочих, и уязвимость по отношению к финансовым кризисам в
Европе и в Соединенных Штатах. Вызов Путину и Медведеву бросается на самом деле
слева, за счет сильного роста националистических элементов, которым крайне не
нравится то, что они считают преференциальным отношением Кремля к нерусской
этнической периферии Российской Федерации. Когда прозападные либеральные
оппозиционные политики, такие как Борис Немцов и Михаил Касьянов, попытались
взять на себя руководство протестным движением, толпа отнеслась к ним
индифферентно и даже враждебно. Их призывы к отмене «сфальсифицированных»
выборов и к актам гражданского неповиновения не были услышаны.
Тем не менее, именно у таких
людей как Немцов, Касьянов, Каспаров и еще несколько реликтов эльцинской эпохи,
а также у ряда «лимузинных либералов» из «независимых» аналитических центров в
Москве со сносным английским, бесконечно берут интервью западные журналисты, а
потом их мнение представляется в статьях как демонстрирующее настроение улицы. Я
не могу припомнить случаев, когда бы лидеру российских коммунистов Геннадию
Зюганову давали возможность появиться в эфире ВВС или CNN. В то же
время, по данным последних опросов общественного мнения, если бы президентские
выборы проводились сегодня, 11% россиян проголосовали бы за Зюганова, и 1%
поддержал бы Алексея Навального –
националистически настроенного блогера, который вдохновлял последние
протесты – в то время, как Немцов получил бы около ноля процентов. Для
сравнения, соответствующая цифра для Путина составляет 42%, т.е. он имеет почти
четырехкратное преимущество над основным соперником Зюгановым.
Очертания правительственной реакции на
нынешний приступ несогласия и недовольства прояснились в последние дни. Путин
ловко появился на транслировавшейся по телевидению прямой линии общения с
народом 15 декабря. Он не смог удержаться от критики Америки после того, как
США признали финансирование либеральных оппозиционных групп в России, но во
всем остальном не был особо взволнован или встревожен призраком демократической
революции. Он, в основном, сконцентрировал внимание на экономике, социальной
справедливости и большей подотчетности местных властей. Он намекнул, что может
вернуть выборы региональных губернаторов, вместо существующей сейчас системы
назначений, и пообещал очистить власть от коррупции. Он поручил своему правительству
добиться ускоренного экономического роста и создать более справедливую систему
налогообложения. Эти темы получили развитие и в его последующих публичных
заявлениях, когда он объявил о программе новой индустриализации в России, о
создании 25 миллионов новых рабочих мест в высокотехнологичных секторах за 15
лет, и об увеличении налогов на предметы роскоши.
Остается вопрос, до какой степени эта
популистская программа сможет парировать вызов слева. У Путина еще есть время
до 4 марта 2012 года, чтобы убедить российский электорат, что он больше не
почивает на лаврах восстановления мира и стабильности после страшного
десятилетия 1990-х, и что он действительно понимает растущие социальные требования
справедливости и процветания. Принимая во внимание его форму и его опыт, он
вполне может успешно справиться с этой задачей.
Доктор Кирилл Нуржанов – заместитель директора Центра Арабских и
Исламских исследований Австралийского национального университета (ANU).
Оригинал публикации: Russia won't have a revolution
|