Для японцев в Маньчжурии хорошей стратегии
просто не было
К моменту вступления
СССР в войну с Японией почти все ее боеспособные дивизии и современное
вооружение были переброшены на Тихоокеанский театр военных действий. Советское
командование явно переоценило силу сопротивления Квантунской армии: к августу
1945 года подавляющее большинство ее дивизий представляли собой формирования
1945 года, главным образом июльские. Само японское командование оценивало их
боеспособность лишь в 15–20 процентов ?от обычного уровня полнокровной пехотной
дивизии.
Японским войскам катастрофически
не хватало вооружения, боеприпасов и горючего, а в новых формированиях
преобладали необученные призывники из студентов и инвалидов. В их распоряжении
в Маньчжурии было не более 50 боеготовых самолетов. Отсутствовала
противотанковая артиллерия. Легкие и при этом устаревшие танки из-за нехватки
горючего и подготовленных экипажей так и не смогли вступить в бой.
В разведсводке № 16
штаба Забайкальского фронта на 10 июля 1945 года отмечалось, что «всего за 1944
год и первую половину 1945-го из Маньчжурии и Кореи на другие театры убыло
семнадцать пехотных дивизий. Установлено, что все дивизии из Маньчжурии в Корею
убывали численностью не более 13–15 тысяч человек каждая, оставляя в районах
дислокации до 30–50 процентов личного состава, послужившего впоследствии базой
для формирования новых дивизий».
В действительности
никакого костяка для новых дивизий старые не оставляли, именно поэтому они и
оказались практически небоеспособны.
Готовность к августовскому шторму
Оценивая истинное
состояние японских войск в Маньчжурии, стоит обратиться к работе известного
американского военного историка Дэвида Глэнца «Августовский шторм. Советское
стратегическое наступление в Маньчжурии в 1945 году», изданной в 1983 году. К 9
августа 1945 года Квантунская армия под командованием генерала Ямада Отодзо
состояла из двух фронтов (групп армий) и одной отдельной армии смешанного
состава, поддерживаемых одной воздушной армией и Сунгарийской речной флотилией.
Первый фронт, оборонявший восточную Маньчжурию, включал 3 и 5-ю армии, в каждой
из которых было по три пехотные дивизии. Кроме того, непосредственно Первый
фронт представляли четыре пехотные дивизии и одна бригада смешанного состава.
Всего в войсках Первого фронта насчитывалось 222 157 человек.
Третий фронт защищал центральную
и западную Маньчжурию от Амура до Ляодуньского полуострова. В него входили 30-я
(четыре пехотные дивизии, одна отдельная смешанная бригада и одна танковая) и
44-я армии (три пехотные дивизии, одна отдельная смешанная бригада и одна
танковая). Непосредственно командованию Третьего фронта подчинялись одна
пехотная дивизия и две отдельные бригады смешанного состава. Всего японский
Третий фронт имел 180 971 человека.
4-я отдельная армия со
штабом в Цицикаре отвечала за оборону северо-центральной и северо-западной
Маньчжурии. Она состояла из трех пехотных дивизий и четырех отдельных смешанных
бригад и насчитывала 95 464 человека. 125-я пехотная дивизия в Тунгхуа
подчинялась непосредственно командованию Квантунской армии.
После начала боевых
действий – 9 августа императорское Верховное командование подчинило
командованию Квантунской армии находившиеся в Корее 34-ю армию и Семнадцатый
фронт, состоявший из одной 58-й армии. Войска Семнадцатого фронта (семь
пехотных дивизий и две отдельные смешанные бригады), а также 11-го танкового
полка 3-й танковой дивизии, располагавшиеся в Южной Корее, принять участие в
боевых действиях не успели. 34-я армия, имевшая штаб в Хамхунге (Северная
Корея), включала 59 и 137-ю пехотные дивизии в Хамхунге и Чонпионге – 50 194
человека.
На Курильских островах
и Южном Сахалине находились три пехотные дивизии, а также 11-й танковый полк
2-й танковой дивизии, подчиненные Пятому фронту.
Хотя японская пехотная
дивизия по штату имела 20 тысяч человек, в 1945 году ее численность колебалась
от 9 до 18 тысяч, в большинстве случаев составляя 14–16 тысяч. В дивизии по
штату должно быть 36 орудий в составе артиллерийского полка из трех дивизионов.
К августу 1945-го большинство боеспособных соединений и практически все
современные тяжелые вооружения и боевая техника переброшены из Маньчжурии и
Кореи на Тихоокеанский театр военных действий. 63 и 117-я пехотные дивизии 44-й
армии были гарнизонные, то есть имели только восемь пехотных батальонов вместо
девяти и обходились без артиллерии. Средняя численность отдельных смешанных
бригад не превышала 5300 человек. До января 1945 года существовали только шесть
дивизий Квантунской армии, включая две гарнизонные. Из «старых» дивизий лишь
108-я наряду с обеими гарнизонными дивизиями располагалась против
Забайкальского фронта. Остальные 16 дивизий Квантунской армии сформированы уже
в 1945-м. Всем японским дивизиям катастрофически не хватало вооружения,
горючего и боеприпасов.
Армия Маньчжоу-Го,
насчитывавшая 170 тысяч человек, расформирована японцами в июле 1945 года,
чтобы вооружить новые японские дивизии. Командование прекрасно понимало
неблагонадежность маньчжурских войск. Солдаты и офицеры армии Маньчжоу-Го
сознавали, что поражение Японии не за горами, и не горели желанием умирать за
японского императора да и за собственного маньчжурского императора Пу И.
Значительная переоценка сил
В июне 1945 года
командование Квантунской армии начало передислокацию войск и строительство
укреплений в глубине Маньчжурии. На границе предполагалось оставить лишь одну
треть боевых частей. Две трети планировалось сосредоточить в глубине страны,
чтобы там измотать советские части упорным сопротивлением. Японцы рассчитывали
также на труднопреодолимую для машин и танков пересеченную местность. Но к
моменту советского вторжения в Маньчжурию ни перегруппировка войск, ни
строительство укреплений еще не были завершены. Что завершать, если многие
дивизии сформировались лишь в июле?
В журнале боевых
действий Забайкальского фронта за 22–31 августа 1945 года отмечалось:
«Приграничные районы у противника прикрывались довольно слабыми
погранполицейскими отрядами, а на важнейших направлениях: Хайларском – одной
пехотной бригадой (80) и частями 119 пд, на Солуньском направлении – 107 пд.
Эти части имели задачу задержать и измотать наши войска, чтобы дать время
командованию Квантунской армии оценить обстановку и развернуть свои главные
силы».
Японское командование
следующим образом оценивало боеспособность своих соединений, развернутых против
Забайкальского фронта (в скобках – дата формирования):
119-я пехотная дивизия
(октябрь 1944) – 70%;
80-я отдельная
смешанная бригада (январь 1945) – 15%;
107-я пехотная дивизия
(май 1944) – 60%;
108-я пехотная дивизия
(сентябрь 1944) – 65%;
117-я пехотная дивизия
(июль 1944) – 15%;
63-я пехотная дивизия
(июнь 1943) – 15%;
133-я отдельная
смешанная бригада (июль 1945) – 15%;
9-я танковая бригада –
нет данных;
125-я пехотная дивизия
(январь 1945) – 20%;
138-я пехотная дивизия
(июль 1945) – 15%;
39-я пехотная дивизия
(июнь 1939) – 80%;
1-я танковая бригада –
нет данных;
130-я отдельная
смешанная бригада (июль 1945) – 15%;
136-я пехотная дивизия
(июль 1945) – 15%;
79-я отдельная
смешанная бригада (январь 1945) – 15%.
Таким образом,
боеспособность японских войск примерно соответствовала боеспособности 3,55
пехотной дивизии и 0,6 смешанной бригады, а считая две отдельные бригады за
пехотную дивизию – примерно 3,85 пехотной дивизии. Две только что
сформированные танковые бригады вряд ли обладали боеспособностью выше 15
процентов каждая и вместе могли быть эквивалентны 0,3 танковой бригады. У нас
же все соединения были укомплектованы до штатной численности и имели
боеспособность, близкую к ста процентам, не испытывая недостатка в вооружении,
горючем и боеприпасах. С учетом этого Забайкальский фронт обладал примерно 34
расчетными стрелковыми и механизированными дивизиями и примерно 18 расчетными
танковыми бригадами, что давало ему преимущество соответственно 8,8:1 и 60:1, а
если перевести танковые соединения в расчетные дивизии, то перевес
Забайкальского фронта примерно с 40 расчетными дивизиями будет в соотношении
10:1.
Вместе 63 и 117-я
дивизии име-?ли не более 18 устаревших горных орудий, у 148-й дивизии
практически отсутствовало легкое стрелковое оружие для своих пехотных полков,
138-я дивизия находилась в процессе мобилизации и насчитывала не более двух
тысяч человек боевого состава, а наиболее из всех боеспособная 39-я дивизия,
переброшенная из Центрального Китая, имела меньше артиллерии, чем требовалось
по штату. Две только что сформированные танковые бригады вооружены танками,
изъятыми у армии Маньчжоу-Го. Из-за отсутствия горючего и подготовленных
экипажей обе японские танковые бригады так и не вступили в бой.
Перед другими
советскими фронтами положение японцев было еще хуже. Против 2-го
Дальневосточного фронта они имели три отдельные смешанные бригады и три
пехотные дивизии, две из которых, как и все бригады, обладали лишь 15
процентами боеспособности каждая. 149-я пехотная дивизия вообще не имела
артиллерии. Единственная пехотная дивизия с 35 процентами боеспособности –
123-я, в отличие от остальных сформированная не в июле, а в январе 45-го, почти
не имела транспорта для своей артиллерии. Все эти соединения были эквивалентны
1,1 полноценной пехотной дивизии. 2-й Дальневосточный фронт имел около 18
расчетных дивизий, что давало ему перевес в 16,1 раза.
Против 1-го
Дальневосточного фронта японских войск было ненамного больше и боеспособность
их была столь же невелика:
15-й пограничный полк
(июль 1945) – нет данных;
135-я пехотная дивизия
(июль 1945) – 15%;
126-я пехотная дивизия
(январь 1945) – 20%;
124-я пехотная дивизия
(январь 1945) – 35%;
132-я отдельная
смешанная бригада (июль 1945) – 15%;
128-я пехотная дивизия
(январь 1945) – 20%;
112-я я пехотная
дивизия (июль 1944) – 35%;
1-я мобильная бригада
– нет данных;
79-я пехотная дивизия
(февраль 1945) – 15%;
127-я пехотная дивизия
(март 1945) – 20%;
122-я пехотная дивизия
(январь 1945) – 35%;
139-я пехотная дивизия
(июль 1945) – 15%;
134-я отдельная
смешанная бригада (июль 1945) – 15%;
59-я пехотная дивизия
(февраль 1945) – нет данных;
137-я пехотная дивизия
(июль 1945) – 15%.
Отметим: оценка
боеспособности 128-й дивизии в 20 процентов при наличии 14 тысяч человек вместо
штатных 23 тысяч говорит о нехватке вооружения, боеприпасов и подготовленных
бойцов. 15-й пограничный полк вместо положенных по штату 12 пехотных рот и трех
артиллерийских батарей имел лишь четыре роты и одну батарею, его боеспособность
не превышала 35 процентов. 59-я пехотная дивизия вряд ли имела большую
боеспособность, чем сформированная одновременно с ней 79-я дивизия, то есть 15
процентов, а 1-я мобильная бригада, сформированная лишь в июле 45-го, – более
15 процентов боеспособности. С учетом этого суммарную боеспособность японских
войск против 1-го Дальневосточного фронта можно оценить в 2,8 пехотной дивизии.
Силы же 1-го Дальневосточного фронта составляли 43 расчетные дивизии, что дает
перевес в 15,4 раза.
Не рассчитывая на успех
В полосе
Забайкальского фронта японцы имели наиболее благоприятное для себя соотношение
сил. Это объясняется большей протяженностью Забайкальского фронта (2300 км, в том числе 1700 км – активных боевых
действий) по сравнению с 1 и 2-м Дальневосточными (соответственно 700 и 1610 км, из которых ?500 км – активных боевых
действий).
В журнале боевых
действий Забайкальского фронта за 22–31 августа 1945 года признавалось: «В
общем стратегическом плане Маньчжурской операции, как показал ход боев,
Забайкальский фронт действовал не на главном направлении, имел огромные силы и
сыграл решающую роль в разгроме японо-маньчжурских войск.
Направление главного
удара на Лубэй, Чанчунь и использование на этом направлении 6-й гвардейской
танковой армии, усиленной двумя моторизованными дивизиями и артиллерией, уже
11–13 августа вывело мощные подвижные силы главной группировки фронта на тылы и
коммуникации Квантунской армии, поставив ее в критическое положение.
В ходе Маньчжурской
операции не было крупных боев и армии не реализовали всей огневой и ударной
силы.
Но войскам пришлось
действовать в очень трудных условиях пустынь и гор, в самое дождливое время на
Хингане и в Маньчжурии. В период 12–20 августа на Хингане и в Маньчжурии прошли
ливневые дожди, которые размесили дороги, и без того очень плохие, сделали их
трудно, а местами и совсем непроходимыми всеми видами транспорта... Японские
танки отсталой конструкции, маломощные и ни в какое сравнение с нашими даже
легкими танками идти не могут. Самоходной артиллерии и автоматов в Квантунской
армии не оказалось. Артиллерии, минометов и пулеметов также было мало. С такой
техникой и в таком незначительном количестве Квантунская армия не могла не
только рассчитывать на успех в борьбе с Красной армией, но и вообще выиграть
сколько-нибудь серьезного современного боя.
Квантунская армия в
действительности оказалась значительно слабее, чем она считалась по нашим
разведывательным документам».
Для японцев одинаково
проигрышным было как встретить советские войска у границы, так и
передислоцировать основные силы в центральную Маньчжурию. В любом случае
отсутствовали шансы и отразить советский удар, и уйти от преследования.
Советские механизированные войска наверняка нагнали бы японцев, лишенных
горючего и транспортных средств. Но даже немедленный отход к морским портам
Квантунскую армию не спасал, поскольку у нее для эвакуации не было ни судов, ни
самолетов. Во всех случаях различался лишь район капитуляции.
Автор Борис Соколов
Первоисточник http://vpk-news.ru
| 
