Футбольная Греция стала антигероем
европейского романа задолго до того, как сама Греция повергла мир в финансовую
панику. Два чемпионата назад, в 2004-м, они стали сильнейшими в Европе, выиграв
почти все свои матчи со счетом 1:0.
Немец Отто Рехагель поставил им безотказный
стиль защиты, своей унылой непробиваемостью доводившей соперника до
исступления, и когда он, соперник, потеряв контроль над собой, сломя голову
бросался вперед, греки совершали одну на весь матч вылазку. Жертвой середняка
стали блистательные французы, замечательные, не в пример нынешним, чехи, а
португальцы – даже дважды.
В общем, пусть это и неполиткорректно, греков
в футболе любить не за что и некому. Кроме, может быть, самих греков. Ими,
во-первых, предъявлен результат, а, во-вторых, то, как этот результат
достигнут: на поле в Варшаве они выходили так, будто вступали в Фермопильское
ущелье.
…Нехорошее предчувствие закралось у меня в тот
момент, когда мы не выиграли у поляков. Даже не из-за игры. Ничья автоматически
делала последнюю игру с греками решающей, а вспомнить, когда мы выигрывали
решающие игры, я, как ни силился, не мог, кроме прошлого чемпионата Европы, на
котором все было исключением.
Потом Сергей Фурсенко скажет, что катастрофы
не случилось, что без поражений не бывает побед, и что болельщик должен знать:
команда хорошая. Дик Адвокат скажет, что гордится итогами своей работы, но все
это уже неинтересно и вторично.
Ну, кому интересно, что как ни тасуй состав,
это все равно выйдет команда троечников, с профессиональным спокойствием
относящихся к любой катастрофе.
За них за всех даже хочется как-то
заступиться. Их по большому счету не в чем винить. Так уж все устроено, что
большинство людей свои лучшие качества проявляют лишь тогда, когда
затруднительно проявить худшие. А что или кто мешает им быть Аршавиным,
Адвокатом или Фурсенко, если футбол развивается в том же жанре, в котором у нас
развивается все остальное, и почему кто-то думал, что должно быть иначе?
Футбол, как принято говорить, – это большое
хозяйство, и это правильно, только кто и где видел у нас хоть одно хозяйство
без откатов? Неплохо разбирающиеся в вопросе коллеги с хорошей спортивной
радиостанции ждут, когда Адвокат по душевной простоте как-нибудь все-таки
расскажет о, как бы это помягче выразиться, финансовых своеобразиях своего
контракта. Там, наверное, было много всего, не было, очевидно,
одного-единственного: внятной причины, по которой Адвокат мог быть
заинтересован в великих, хотя бы на уровне Хиддинка, свершениях.
Против нас в решающем матче обречены на победу
все, потому что в таком матче выходят умирать и греки, и словенцы, и чехи. Они
знают, за что бьются и чем рискуют. Сборную Франции, опозорившуюся два года
назад, просто разогнали, а имя Раймона Доменека подвергли проклятию.
Счастливчик, которого позвали в сборную Чехии
или Польши, знает: если он не будет стоять на поле насмерть, то так и будет всю
жизнь прозябать в своей, в лучшем случае, "Спарте" или
"Легии", стыдливо опуская глаза, когда при нем упомянут Росицки или
Левандовски.
А вот у Павлюченко ценить невиданное счастье
попасть в "Тоттенхем" особых резонов нет. И Аршавину совершенно не
обязательно доказывать свое право конкурировать с ван Перси. И нет оснований им
не верить, когда они говорят о желании играть на родине. Очень похоже, кстати,
становятся патриотами наши театральные звезды, которые обнаружили, как тяжело
трудиться на Бродвее или в Голливуде.
Зачем пахать свой левый фланг в Лондоне, если
в Питере без напряжения деньги, в общем, соизмеримые? Нефтяное проклятье ведь
давным-давно добралось до футбола. Потому украинцы, грузины, даже отдельные
белорусы надолго закрепляются в основе европейских топ-клубов, а наши быстро
доигрывают в лучшем случае до "Фулхэма". И уже ничто не мешает
Аршавину играть за сборную именно в том стиле, за который его и выгнали из
"Арсенала".
А в самой России даже так напрягаться не надо
– свои везде, что на этой половине поля, что на той. Кому надо, чтоб на левом
фланге российской обороны появился хоть кто-то, и Жирков мог заняться тем, что
умеет и любит – создавать игру в атаке? Адвокату, что ли?
Или все это мы узнали только сейчас, спасибо
грекам? Или мы все еще о футболе?
Сергея Фурсенко спросили: кто виноват? Он
ответил вопросом: а какая разница? И не надо на него обижаться и требовать его
отставки, тем более, что ради сохранения статус-кво им легко пожертвуют.
Не надо обижаться на капитана сборной,
заявившего, что поражение – это проблема игроков, а не болельщиков. Он
действительно в этом уверен, в противном случае играл бы в Англии. Но он с
нами, и позвольте: а за что, в самом деле, ему нас уважать больше, чем нас
уважает коллективный Фурсенко?
Нам же можно уже сегодня, спустя несколько
часов после позора, объяснять, что других игроков у них для нас нет. Они знают,
что выбирать нам не приходится, никуда не денемся, и осенью, как один, снова
придем болеть, в каком бы составе и под чьим руководством они ни вышли.
Мы все про них знаем, но мы все знаем и про
себя. Нам не дано предъявлять своим счета так, как предъявляют их голландцы.
Радоваться, как греки, тому, от чего всех остальных воротит.
Быть болельщиком в России – это вечный
компромисс, неприятный, как сделка с совестью. Не забудем. Может быть, долго не
простим. Но придем. Уже осенью.
