В оценке уходящего года принято фиксировать
наиболее важные события. Однако, как писал историк Фернан Бродель, событие —
это пыль, имея в виду, что смысл события проявляется только в более широком
временнoм (и пространственном — добавлю я) контексте, в единстве с породившими
его причинами и, что ещё важнее, последствиями — состоявшимися или
прогнозируемыми, т.е. в комплексе тенденций. Иначе трудно понять суть. Не
случайно Аллен Даллес заметил: человек не всегда может правильно оценить
событийную информацию, но может уловить тенденции и сделать правильные выводы.
Поэтому речь у нас пойдёт о таких событиях, в которых со всей очевидностью
воплощаются определённые тенденции. Это крупные — каскадные — события, т.е.
которые обусловлены целой совокупностью причин и обстоятельств и которые в свою
очередь порождают целый комплекс (каскад) долгосрочных последствий.
2011 год был богат на события. Это арест и
политико-психологическое уничтожение Стросс-Кана, в котором нашла своё
выражение схватка группировок за мировые финансы и Францию; визит Ху Цзиньтао в
США, имевший далеко идущие последствия; появление в США новых способов
конфискации «молодых денег»; новые разоблачения Ассанжа; судебный иск
Березовского к Абрамовичу — великолепная иллюстрация природы и нравов
российских «олигархов» и российской власти 1990-х годов; публикация в New
Scientist 19 октября исследования Энди Коглана и Деборы МакКинзи глобальной
корпоративной системы — штуки не менее сильной, чем откровения WikiLeaks. И
многое другое.
Я, однако, выбираю следующие события: так
называемая «арабская весна» на севере Африки, плавно перетёкшая в «сирийскую осень»;
норвежский инцидент и кризис еврозоны. У каждого из этих событий — своё
продолжение и свой антипод (действие рождает противодействие) и, что самое
главное, несколько слоёв и скрытых шифров. Кроме того, по этим трём событиям
разлиты и звучат рефреном ещё два макрособытия, становящиеся очевидными по мере
того, как оседает пыль Истории. Это конец неолиберальной революции Хаоса,
которая пожирает своих детей, а в конечном счёте себя, и конец постсоветской
эпохи в РФ и мире. Начнём с Ближнего Востока.
Вёсны и
осени Ближнего Востока
Ясно, что на голом месте волнения не
возникают, — из ничего ничего не бывает. Однако безнадёги хватает везде, и если
бы это было достаточным условием революций, то полыхал бы весь мир. Столь
масштабное макрорегиональное явление, как «арабская весна», требует серьёзной и
длительной предварительной работы — организационной, финансовой и
информационно-пропагандистской. Эта работа и была проведена и обеспечена силами
извне арабского мира — можно назвать «имена, адреса, явки» (главным образом в
США), причём подготовка велась несколько лет. И, кстати, особо не скрывалась.
Результат мы видим.
У операции «арабская весна» несколько целей и
уровней. Первый — очевидный, но далеко не самый главный, — углеводороды. Второй
серьёзнее: перенапрягшись и оказавшись в мире и на Ближнем Востоке в положении
Римской империи времён Траяна, США уходят из региона в их прежнем качестве,
меняя модель управления. Однако пересменка требует хаоса — и как средства
переформатирования региона, и как средства минимального допущения в него
конкурентов на время смены стратегии управления. Лучшего кандидата на роль
«господина хаосогена», чем исламисты, эти «цепные псы глобализации
по-американски» (Р. Лабевьер), нет. Следовательно, их нужно привести к власти в
том или ином качестве — самих по себе или в компромиссном варианте с иными
силами, например, с военными — по «турецкой модели».
Камнем преткновения оказались страны, в
которых исламисты либо подавлены, либо неактивны. Такие страны (Ливия и Сирия),
точнее режимы, правящие верхушки и конкретные лидеры, подлежали разгрому и
уничтожению, а в случае с Каддафи — показательной казни, причём акция
прикрытия, а точнее — выманивания, была обеспечена Х. Клинтон; не случайно
именно ей первой сообщили «ваушную новость» о поимке, а по сути — убийстве
Каддафи; ну что же: «предписано вам возмездие за убитых» (Коран, 2:178).
Впрочем, зачистили и вполне лояльных США, Западу лидеров — бен Али, Мубарака.
Но это уже по другим причинам: во-первых, оба «хлопца» ориентировались на республиканцев,
на Бушей и их структуры, а валили их кланы, руководящие Обамой; во-вторых, это
часть зачистки всех верхов, пришедших в мире к власти в эпоху «неолиберальной
революции» 1980-2000-х годов в качестве агентов этого проекта. Проект
сворачива- ется, «мавры» сделали своё дело (управляемый хаос — это, помимо
прочего, время и средство создания новых правящих элит — на следующее
постлиберальное/антилиберальное тридцатилетие), и лучшее, чем мавры себя могут
утешить, — это строки восточного поэта:
Мир я сравнил бы с шахматной доской:
То шах, то мат, а пешки мы с тобой.
Подвинут, притиснут — и побили,
И в тёмный ящик сунут на покой.
Наконец, третий уровень, ещё более серьёзный.
В условиях системного кризиса капитализма, его демонтажа, к тому же выходящего
из-под контроля и происходящего на фоне серьёзных геоклиматических изменений
(по Е.Г. Смотрину, 1999 — первая треть XXI в. — это фаза интенсивного периода
трансформации планетарной системы в ХХ—первой трети XXII вв.),
североатлантические элиты (прежде всего их англосаксонское ядро) должны из
«морского» состояния перейти в «континентальное» (или дополнить «морское»
«континентальным»), а следовательно, реализовать мечту Макиндера — обеспечить
контроль над Евразией, устранив при этом геополитических (Китай, Россия) и
цивилизационных, психоисторических (ислам) конкурентов, используя их друг
против друга.
Большой Ближний Восток, от Мавритании до
Киргизии и Кашмира, и ислам в этой ситуации приобретают первостепенное
значение. Во-первых, в силу своего географического положения, выводящего ислам
полумесяцем-клинком в сердце Евразии, в зону, откуда можно «грозить» России,
Китаю и даже Индии, создавая им трудноразрешимые проблемы, нанося удары под дых
и в пах. Во-вторых, именно ислам, его силы могут быть по задумке североатлантистов
использованы против России и Китая в качестве средства если не окончательного,
последнего, то, как минимум, предпоследнего решения русского и китайского
вопросов. Отсюда — курс на союз с исламом (союз, который, по сути, ставит крест
на государстве Израиль, но, естественно, не на еврействе как системе диаспор).
Реализация такого курса, однако, затрудняется
рядом факторов, главный из которых — сам ислам, его природа. Следовательно,
североатлантистам необходимо провести цивилизационную психоисторическую
перекодировку ислама. Это — третий и, пожалуй, главный, базовый уровень
геоисторической операции «арабская весна». Здесь политическая фрагментация и
экономическая дестабилизация создаются как условия цивилизационной
перекодировки ислама, хотя бы частичной.
Разумеется, задача эта сложная, но
теоретически вполне представимая. Этот код китайской цивилизации
переформатировать практически невозможно, ислам же — авраамическая религия, и
хотя он значительно менее уязвим со стороны, например, иудаизма или
протестантизма как иудаизированной формы христианства, чем христианство, окно
уязвимости по отношению к западным (иудеохристианским) психоисторическим формам
у него есть. Именно в это окно пытаются сегодня пролезть бойцы
психоисторического фронта, все эти стервятники блогосферы из Беркмановского и
подобных ему центров — имя им легион. Контригра — превратить перекодировку в
рикошет, в бумеранг, который вернётся к «тому, кто эту кашу заварил вполне
серьёзно» (В. Высоцкий) и — «ступай, отравленная сталь, по назначенью» (У.
Шекспир).
Таким образом, «арабская весна» — это активная
фаза как минимум трёхуровневой геоисторической операции (я оставляю в стороне
геооккультную сферу, связанную с противоборством на магическом уровне, которое
в большей или меньшей степени присутствует на других уровнях и ведётся
соответствующими структурами); эта фаза указывает на то, что борьба за Ближний
Восток и его переформатирование в качестве средства борьбы за Евразию (за
евразийское будущее англо-американских правящих элит), за создание
посткапиталистического мира («глобальная распределительная экономика» Ж.
Аттали) прошла точку невозврата.
Однако действие равно противодействию. В своём
Drang nach Osten североатлантические элиты столкнулись с глобальной же силой, в
экономическом и даже военном плане сопоставимой с ними, но цивилизационно иной.
Речь идёт о Китае и его Drang nach Westen. По сути, в зоне китайского влияния
уже находится Пакистан; в той степени, в какой «кладбище империй» Афганистан
вообще может быть зоной чьего-то влияния, эта страна тоже уходит под Китай.
Иран, играющий всё более важную роль в мировой теневой политике, оттесняя
Израиль, — союзник Китая и Сирии. Уход американцев из Ирака превращает юг этой
страны в шиитский коридор между Ираном и Сирией. Таким образом,
геостратегически Китай выходит не только в акваторию Индийского океана
(Аравийское море и Персидский залив), но и Атлантики (Средиземное море —
сирийское побережье).
Следовательно, объективно в Сирии
североатлантисты сталкиваются не только с Ираном, но и с Китаем. Впервые
англо-американо-еврейская элита, формировавшаяся на Западе в течение последних
столетий и представляющая собой организационно-историческое достижение Запада,
столкнулась с глобальным противником незападного типа (советская верхушка и
СССР были реализацией западного же левого проекта, якобинского Модерна). К тому
же, еврейскому сегменту западной элиты, обеспечивающему ей исторические
древность и опыт, противостоит не менее, а возможно, и более древний китайский
сегмент. Происходит это столкновение аккурат в год столетия Синьхайской
революции. В начале XX в., отвечая высокомерным «заморским чертям», которые
решили учить «отсталый Китай», китайские шэньши предложили вернуться к этому
вопросу через сто лет. Вот и вернулись, и, похоже, мало не кажется.
Наконец, последнее по счёту, но не по
значению: золотовалютные запасы — мощнейшее финансовое оружие Китая именно
против США. Это вообще. А в частности, китайские деньги могут весьма выручить
Обаму в момент его сложностей со своими банкирами. Но это — a propos. В сухом
остатке: на ближневосточном пятачке мы имеем конфликт расово-этнический и
цивилизационный по форме и вполне классовый по содержанию. Руководство КНР
прекрасно понимает, что Сирия — это лишь пункт в направлении главного удара
североатлантистов, цель которых — «уронить» Китай — тоже особо не скрывается, а
поэтому потенциального агрессора логично встретить на дальних рубежах и на
дальних берегах. Даже пассивное противостояние приведёт его к потере темпа,
времени. А времени-то как раз у североатлантических элит и нет, оно работает
против них.
Аналогичная ситуация сложилась для западных
верхушек во второй половине 1980-х годов, когда аховая экономическая ситуация
угрожала их позициям на мировом рынке — Тэтчер открыто сказала об этом в конце 1991 г., выступая в
Институте нефти (Хьюстон, США), подчеркнув экономическую конкурентную угрозу со
стороны СССР в 1980-е годы (а нам тогда перестроечная шпана врала о системном
кризисе советской экономики). Этот исторический цейтнот заставил «атлантистов»
и их подельников в СССР резко ускорить процесс разрушения Советского Союза.
Сегодня история повторяется (вплоть до фарсовых попыток перестройки-2 и
реанимации политического трупа Горбачёва, который вдруг решил нaчать кому-то
что-то советовать — как говорят персы, кричала ворона, что хирург, а у самой
брюхо распорото), только в ситуации значительно более тяжёлой и сложной
(кризис, внутриэлитные противоре- чия) для западных верхушек. Нынешний цейтнот
раскалывает западную верхушку, завязывает устойчивые конфликтные «узлы»,
которые всё труднее развязать мирным путём и наличие которых ведёт к
«гражданской войне» внутри западной элиты и поражает кризисом целые зоны. И здесь
мы переходим ко второму каскадному событию 2011 г. — кризису еврозоны,
у которого тоже несколько слоёв и «хвостов».
Кризис глобализации, конец Революции Хаоса и
нелинейный реванш
Кризис еврозоны — это одно из проявлений
исчерпанности, кризиса неолиберальной системы, кризиса одного из блоков
(«кирпичей») — европейского — глобальной системы, а следовательно —
глобализации в целом. Искусственность Евросоюза в том виде, в каком он
конструировался, стала проявляться уже в конце 1990-х годов; кризис 2008 г. сделал её более чем
очевидной. Сегодня трещит по швам именно неолиберальная, мультикультурная
Европа, и в ней явно выделяется постнеолиберальный лидер — Германия как центр
«каролингского ядра» (Германия, Франция, Северная Италия).
Подъём Германии, в котором заинтересованы
столь разные силы, как «Чёрный интернационал» и Китай, — одно из важнейших
событий 2011 г.,
«встроенное» в каскадное событие «Закат Евросоюза»; каким будет закат —
юридическим или фактическим, уже неважно; ясно, что в 2012-2013 гг. та Европа,
оформившаяся после разрушения Советского Союза, уйдёт в прошлое. И ещё этот
подъём, в намного большей степени проектно-конструкторский, чем стихийный,
символизирует со стеклянной ясностью: «предел роста» глобализации, а по сути —
её финиш. Будучи глобальным переделом в пользу богатых, неолиберальная
глобализация исчерпала экономические ресурсы капиталистической системы (а
вместе с ней, похоже, и земной цивилизации), выпустив из бутылок Истории и
Биосферы таких джиннов, с которыми не способна справиться.
Неолиберальная глобализация достигла своей
цели — она победила. И тем самым исчерпала существующую систему и её формы
организации, подорвав, например, национальное государство. Нужны другие формы —
хотя бы для того, чтобы пережить кризис и унять разгулявшуюся за тридцать лет
финансово-рыночную и, что не менее важно, социально-психологическую, если не
психическую стихию, хаос — глобализация обернулась глобальным хаосом, космос
1950-1970-х — хаосмосом 1980-2000-х годов.
Хаос в 1980-2000 годы охватил не только словно
взбесившуюся финансовую сферу, круша реальную экономику, национальное
государство и политику, но и сферу сознания. Неолиберальная революция
разбалансировала не только экономику, но и сознание людей, хаотизировала
коллективное сознательное и бессознательное как прямым воздействием (индустрия
досуга, музыка, кино, клипы и т.п.), так и косвенным (рост неуверенности и
социального страха под воздействием экономических изменений). Иными словами,
неолиберальная революция — это не только экономика, это не частичное, а
тотальное явление. Речь должна идти о Революции Хаоса, творцы которой достигли
своих пределов, дальше — пустота, ничто. Как сказал по поводу других деятелей
Н. Коржавин: «Но их бедой была победа, /За ней открылась пустота».
Революции Хаоса может быть противопоставлена
только Реставрация Порядка, а она в нынешних условиях может быть только
революционной, потребовав возникновения новых форм.
Альтернативой и противодействием глобальному
хаосмосу могут стать (отчасти уже становятся) центры постглобальной
кристаллизации власти и богатства («вещества, энергии, информации»), не
являющиеся глобальными по масштабу, и в то же время, территориально и
демографически превосходящие уходящее в прошлое национальное государство. В 2011 г. эти становящиеся формы
стали приобретать различимые очертания. Внешне это выглядит как распад
глобальной системы на блоки, напоминающие имперские образования, — и
обозреватели даже заговорили о возрождении империй — Османской, Британской,
Германской. И всё это на фоне разговоров и работ о конце Американской империи и
наступлении новых Тёмных веков, средством противостояния которым могут быть
новые империи. Германия — кандидат номер один на роль создателя такой
«империи». Собственно, об этом уже пишут даже в газетах. Например, 17 августа 2011 г. Daily Mail
опубликовала статью «Возрождение Четвёртого рейха, или как Германия использует
финансовый кризис для завоевания Европы» (автор — Саймон Хеффер). В статье
говорится о том, что Германия создаёт Соединённые Штаты Европы, которые вовсе
не будут демократическими, напротив.
Разумеется, отчасти в этом видны традиционные
(с 1871 г.
с рассказа полковника Чесни «Битва под Доркингом» — о высадке немцев в Англии)
британские страхи перед немцами. Но только очень отчасти. В условиях, когда
трещат швы еврозоны, выходит, что только Германия может организовать здоровую
часть Европы, а следовательно — реконструировать её по образу и подобию
германского духа. В 1940 г.
Черчилль заметил, что британцы воюют не против Гитлера, а против духа Шиллера —
чтобы он никогда не возродился. Похоже, один из главных русофобов и
германофобов ХХ в. ошибся: о духе сказать ещё трудно, а вот Германия уже
возродилась. Именно немцы с их историей неприятия универсализма/глобализма,
будь то католический или просвещенческий, с их опытом гитлеровского Евросоюза и
мощнейшего картеля «ИГ Фарбениндустри», традиционной склонностью к «орднунгу» и
антилиберализму, лишь придавленной, но не уничтоженной американской оккупацией
и состоянием де-факто американского протектората, идут в авангарде возрождения
Европы, по крайней мере, её центральной части — этого вполне хватит для
создания жизнеспособной антилиберальной импероподобной Европы. Речь должна идти
именно об импероподобных образованиях, о возникновении нового, а не о возрождении
старого.
Некогда в статье «Холодный восточный ветер»
(«Однако», 2010, № 1) я писал о том, что наиболее вероятной властной формой
преодоления кризиса глобализации, выхода из него будут импероподобные
образования (ИПО) — наднациональные политико-экономические структуры, фасадом
которых будут госбюрократии, а реальным управляющим — сетевые и/или
неоорденские структуры либо их союз (комбинация). ИПО — это наднациональная
власть, суперконцерн и орден одновременно, комбинирующее
институционально-иерархический и сетевой принципы. Импероподобное, а не
имперское образование — потому что время империй прошло. Но и время сменивших
их национальных государств и, подорвавших эти последние, глобализации — тоже.
Место последней должны занять более или менее органичные наднациональные блоки
с населением не менее 300-350 млн. человек. Повторю, внешним субъектом
управления ИПО будут госбюрократии со значительной ролью военных и спецслужб,
роль которых в кризисных условиях растёт и которые схватились с финансовым
капиталом, объявившим им войну в 2008
г. и обречённым на подавление — компромиссного или
бескомпромиссного типа.
На поверхности формирование ИПО может принять
форму правой националистической (по крайней мере, антимультикультурной)
политической революции. Будучи отрицанием неолиберальной глобализации, ИПО
могут быть только антилиберальными (степень — это вопрос конкретно-исторических
обстоятельств). А это означает, по крайней мере для Европы, выход на первый
план в условиях кризиса правых партий нового типа, которые в своём отрицании
неолиберализма могут активно использовать и левое наследие — импер-социализм;
как говаривал Сталин, пойдёшь направо, придёшь налево. Похоже, история
повторяется: из мирового кризиса 1929-1933 годов Германия вышла ,как Третий
рейх, из мирового кризиса 2010-х годов, который, как уже предупредила К.
Лагард, будет круче 1929 г.,
Германия может выйти Пятым рейхом (Четвёртым рейхом была сетевая структура,
созданная бывшими нацистами во второй половине 1940-х — 1950-е годы).
Возникновение ИПО «Европа» с германским ядром
решит одни проблемы и создаст другие — как для соседей, так и для России, и нам
едва ли стоит испытывать восторг по этому поводу. Реваншизма как исторического
явления никто не отменял. Однако в краткосрочной, а возможно, и в среднесрочной
перспективе, подъём Германии является положительным фактором для РФ. В любом
случае нам надо создавать своё ИПО, как бы оно ни называлось: историческая
Россия или Евразийский союз — это наш единственный, хотя далеко не
беспроблемный шанс, но это отдельная тема. Отмечу лишь, что курс на
антилиберальное переустройство мировой системы как финальная фаза демонтажа
капитализма (первой объективно была неолиберальная хаотизация институциональных
и психологических основ капитализма в 1980-2000 годы) становится реальностью. В
него вписываются не только Китай и та часть Европы, которая стремится
преодолеть кризис, счистив с себя налипшие в 1990-е годы новообразования, но
отчасти даже обамовская Америка.
Всё это, однако, не означает антилиберальному
курсу автоматической победы, ИПО — зелёной улицы, а Германии — беспроблемного
превращения в новый рейх. Логика европейского равновесия потребует создания
контрбаланса Германии, которым может стать англо-французский союз, менее
вероятно — франко-русский (из-за связей Германии и РФ), ещё менее вероятно —
англо-франко-русский — из-за традиционного исторического противостояния
британцев и русских в Евразии, в частности, на Кавказе и в Центральной Азии —
Большая Игра. А поскольку в этих регионах сегодня разворачивается Большая
Игра-2, в которой британские и российские интересы сталкиваются заново, то
Антанта-2 едва ли возможна, в лучшем случае — британско-французский союз в духе
того, что имел место в посленаполеоновскую эпоху, когда британский коренник
манипулировал французским пристяжным (собственно, манипуляция началась ещё в
конце XVIII в.). Здесь, однако, две проблемы — политическая
(британско-американские отношения) и экономическая (финансовые ресурсы).
Активизация британцев в Евразии и мире
потребует изменения отношений с американскими «кузенами», а именно — серьёзного
ослабления курса «англо-американского истеблишмента», англо-американ- ского
единства, провозглашённого в 1890-е годы Сесилом Родсом и с тех пор активно
развивавшегося. И тенденция к такому «разводу» налицо: в феврале 2005 г. в Палате лордов
прозвучал призыв к «бостонскому чаепитию» наоборот. А на другом берегу
Атлантики Обама — также не большой сторонник англо-американского единства в
духе Родса. По иронии истории, именно созданная Родсом организация («Группа»
или «Мы») выступает сегодня закопёрщиком обособления британцев и американцев,
конфликтуя при этом с американской ветвью иллюминатов из Йеля (так называемый
«Орден», возглавляемый семьями Бушей и др.), которые, в свою очередь, не любят
Обаму — змея заглатывает свой хвост?
Свободное плавание Великобритании как
национального государства невозможно — у неё нет ни демографического, ни
финансово-экономического потенциала. Единственный вариант — возрождение в виде
ИПО Британской империи, но для этого, опять же, нет достаточной финансовой
базы, а в традиционных для деятельности британцев зонах они натыкаются на
Россию и на Турцию, которая сама стремится превратиться в ИПО. Объективно
союзником британцев могут стать еврейский капитал и государство Израиль.
Возможны игры на юге Африки. Однако на пути «ипоизации» Великобритании —
серьёзнейшее препятствие. Этот процесс требует отречения от неолиберального
курса, главным адептом которого выступает королевская семья Великобритании.
Последний оплот, место, где спрятана «игла кощеевой смерти» неолиберальной
глобализации, — Букингемский дворец. На том Виндзоры стоят и не могут иначе.
Стоят — несмотря на серьёзнейшие предупреждения, которые эта династия летом 2011 г. получила сразу в
двух странах — в Норвегии и в самой Великобритании.
Выстрелы
и трупы, или из Норвегии с ненавистелюбовью
Здесь мы подходим к третьему важнейшему
событию 2011 г.
— норвежскому расстрелу, осуществлённому Брейвиком (и как минимум ещё тремя
людьми, оставшимися «за кадром»). Было выдвинуто несколько версий этих событий
и их причин. Представлю и я свою — версию человека, разбирающегося в
династических схемах и геральдике и пытающегося связать их с политэкономией
современного умирающего капитализма. То, что Брейвик — не одиночка, как и Бут,
Богров или Освальд, — ясно. Чтобы понять скрытые шифры события, а не что
подсовывают нам средства массовой рекламы, агитации и дезинформации (СМРАД),
надо задаться вопросом: кто правит Норвегией? Династия Саксен-Кобургов. А кто
правит в Великобритании? Какая неожиданность — тоже Саксен-Кобурги, только
называются они Виндзоры — поменяли «фамилию» во время Первой мировой войны —
неловко править Великобританией, которая воюет с немцами, династии с немецким звучанием
(кстати, тогда же Баттенберги стали Маунбэттенами).
А не произошло ли чего-нибудь летом 2011 г. эдакого и в
Великобритании? Ещё как произошло: волна погромов, по сути — уличных боёв
цветного населения, странным образом совпавшая с норвежским инцидентом, хотя,
конечно же, она не достигла его уровня жестокости (я не единственный, кто
связал события в Великобритании и Норвегии с династией Саксен-Кобургов и
противостоянием в мировой верхушке — это отметили и другие аналитики).
Норвежское массовое убийство, жертвой которого стали юноши и девушки вовсе не
из простонародья, так же, как и серьёзные волнения в английских городах,
являются, на мой взгляд, посланием (или последним предупреждением, «чёрной
меткой», если угодно) одной части мировой верхушки — другой, являющейся лидером
неолиберального курса. Послание исключительно жестокое, его смысл прост:
«Возьмём и детей». Это означает, что конфликт в мировой верхушке достиг такой
степени остроты, что не щадят даже детей — такого раньше не было. Сигнал принят
— проведены беспрецедентные меры усиления безопасности и охраны королевской
семьи. Нанесёт ли «империя», то бишь, династия, ответный удар под
торжественно-зловещий марш Джона Уильямса? История с Дианой, да и вся история
Виндзоров показывает, что эти ребята способны на многое. Посмотрим.
«Траву ел жук, жука клевала птица,
хорёк пил мозг из птичьей головы...»
Три события, которые представляются мне
главными в 2011 г.,
— «арабская весна», кризис еврозоны (с подъёмом Германии, кстати, традиционным
врагом британцев, несмотря на атлантизм Гитлера) и норвежский расстрел —
события разномасштабные, но у них один знаменатель — резко обострившаяся после 2008 г. борьба внутри
мировой верхушки за будущее, борьба, которую подхлёстывает нехватка
исторического времени — почти по Марселю Прусту и Джеку Лондону одновременно.
Таким образом, мы имеем клубок всё более
острых противоречий разного уровня и масштаба. Это противоречия между:
— антилиберальной и неолиберальной стратегиями
развития мировой верхушки и, соответственно, антилиберальным и неолиберальным
кластерами;
— тенденциями глобализации 1980-2000 годов и
пробивающими себе путь импероподобными образованиями как форме преодоления
глобального кризиса;
— госбюрократиями и финансовым капиталом и,
соответственно, сетевыми и орденскими структурами, стоящими за первыми и
вторым;
— США и Китаем;
— «закулисами» США и Великобритании (условно:
Орден и Группа, поскольку реальная ситуация сложнее);
— внутри истеблишмента самих США как по
тактическим (очередные выборы), так и по стратегическим вопросам.
К этому следует добавить обострившуюся сегодня
в мировом масштабе вековую борьбу орденских структур, принявших новые формы
(только один пример: Тевтонский орден, распродавший в XIX в. бoльшую часть
своих земель и вложивший полученные средства в военную, химическую и другие
отрасли промышленности; сегодня орден существует в виде корпораций, а точнее,
корпорации — это неоорден) или неоорденских, парамасонских (типа Le Siecle во
Франции).
Все эти противоречия усиливаются и ускоряются
нарастающим системным кризисом вкупе с ухудшением геоклиматической и
геофизической ситуациями (речь идёт о реальных процессах, а не о мифическом
глобальном потеплении, используемом как аргумент в пользу создания «мирового
правительства», «глобальной Венеции» как мечты глобофинансистов в течение
последних 200 лет); причём, земные и космические угрозы работают как раз на
государственно- имперский (импероподобный), антилиберальный вектор развития.
Проблема к тому же заключается в том, что в один клубок переплелись
противоречия и конфликты уходящей эпохи, её тенденций, и противоречия новой
эпохи — её сил и агентов не только со старым, но и между собой — битва
различных сил и форм Будущего, которое нередко выглядит как Прошлое и
скрывается за фасадом Настоящего.
Все эти кризисы проецируются на РФ,
существенно модифицируя внутренние противоречия и ситуации, которые так же, как
и мировая, развиваются в кризисном направлении — «двойная масса» кризиса. Здесь
2011 г.
был также крайне важным. Во-первых, обострились все мыслимые противоречия:
между властью и обществом; внутри власти — между верхними и нижними сегментами,
внутри верхнего сегмента — между различными группами («силовики» —
«гражданские»), а внутри групп — между кланами. При этом, похоже, внутренние
властные (административные) ресурсы всех групп практически исчерпаны —
последние выборы это ясно продемонстрировали. Указанная исчерпанность
усиливается фактом проедания советского материального наследия — к середине «десятых»
оно будет проедено совсем.
В любом случае мировая ситуация резко
усиливает остроту внутренних российских конфликтов и не менее остро ставит
вопрос о внешнем союзнике — государства в целом и различных властных кланов. В
условиях кризиса, фрагментации, раздробления мировой верхушки это исключительно
сложный и трудный вопрос (в 1990-е и даже в начале 2000 годов ситуация была
намного проще). В результате налицо риск дальнейшего дробления, фрагментации и
так весьма далёкой от единства и целостности российской верхушки и превращение
русской территории в поле битв держав, корпораций, орденов и сетевых структур
за будущее (в ущерб коренному населению), в резервную территорию и полигон
психобиологических и иных экспериментов. Слабым утешением является морально-волевая
деградация западных верхушек как игроков, и это одна из причин, хотя и не
единственная, по которой Хозяева Мировой Игры решились на зачистку сытой
неолиберальной элиты Запада (умеющей только делить и отнимать — с такими в
будущее не прорваться). Это значит, что меняются правила, и Игра начинается
если не с чистого листа, — в истории так не бывает, —то без зачёта многих
полученных в предыдущую эпоху очков. И это шанс. Самое главное — не жить
иллюзиями и образами прошлого и готовность играть не по правилам, ломать их.
2011 год подвёл черту под постсоветской эпохой
и в РФ, и это, пожалуй, весьма важная черта ушедшего года: постсоветская эпоха
в России и в мире закончилась безвозвратно. Мы вступаем в иную, очень опасную
эпоху, для жизни в которой нужны воля и разум, т.е. прежде всего принципиально
новая наука — наука об обществе и человеке, предполагающая создание новых
дисциплин, нового понятийного аппарата, новых форм работы со значительными по
объёму информпотоками и, естественно, новых форм организации рационального
знания. Это — необходимое условие, чтобы как минимум сгруппироваться и уцелеть
во время последней Большой (дикой) Охоты капиталистической эпохи, а там — дадут
дух, опыт и случай — и победить.
